Френдесса рассказала, как некий МТА потряс ее «неслыханной идеей: оказывается, есть заговор мэтров, требующих от «юных, не бреющих бороды» доработать или переписать негодный роман, а ведь за то время, что юные шлифуют текст, они могли бы еще десяток новых рОманов наваять«. Каково? Мэтры боятся, что какой-то поц, терроризирующий френдов в жуже и на Сампиздате, наваяет не один, а десять бездарных опусов! А вдруг десятая из этих пописулек окажется гениальной и затмит?
Пост и сам по себе повествует о крайней степени глупости и наглости нынешнего МТА, но раззудевшиеся-размахнувшиеся механизмы психологической защиты и вовсе поражают. Я не раз сталкивалась с тем, что вместо простого, незатейливого признания очевидных вещей («видимо, плоховато я пишу, надо бы поучиться») графоман укрывает себя и своих сопёрников (от слова «перо») теплым одеялком конспирологии. Тут вам и предположения, что сволочная Цыпа владеет техниками гипноза через монитор и, словно Цирцея, обращает своих френдов во всякую покорную ей живность; и вера в то, что будучи напечатан на бумаге и склепан под обложку, бессвязный и бездарный романчик внезапно получит признание публики.
Защищенные мои, хочу сказать я вам. К кому вы ни обращайтесь, в какие компашки ни сбивайтесь, на кого бочку ни катите и какие сайтики ни взбадривайте — таланта лично вам это не прибавит. А если учесть, что в пару к таланту для реализации любого замысла требуются навыки и знания (коими вы не только не владеете, но и овладеть не спешите) — у-у-у… Все, что остается, это защищать себя с помощью пресловутых психологических защит, выдумывая на пустом месте заговоры хороших писателей против графоманов (неплохая идея, жаль, что неосуществимая) и гипнотически всесильной Цыпы (идея попросту прекрасная, но увы, ложная).
Попробую объяснить вам простую, в сущности, вещь:
а) почему хорошие писатели не рекомендуют опусов МТА к изданию в ведущие издательства;
б) и почему они же не проводят на конвентах детальных разборов этих самых опусов.
Начнем с пункта «а»: вас не рекомендуют, потому что вы никому не нужны. Не только тем авторам, которых орги залучили на конвент и заставили читать-разбирать кучу младоаффтарской хрени — вы издателю не нужны. Издатель боится «самотека» и практически никогда его не читает. Редакторы завалены тем, что прислано так называемыми ридерами. А это те же графоманы, шарящие по Сети в поисках — нет, не текстов, но лайков, осевших на страницах сетераторов. Оценить текст ридер не в состоянии, поэтому реагирует на лайки и на грамотность. Чем более гладкий текст сыщется в разделе у аффтара, тем меньше усилий потребуется для его вычитки. А если еще много фанатов и тема не очень страшная (без кастрации и разжигания) — отчего бы не напечатал? Валовым продуктом, без продвижения, информационной поддержки, гонорара и мизерным тиражом. «Три рубля и жопа на ночь». Итак, вы поняли стандарт востребованного писева? Серенько, гладенько, умеренно-патриотичненько и с расчетом на лайки.
Ну а на возмущение, что нас, молодых, не печатают, вспоминаются слова Мандельштама: «А Андреа Шенье печатали? А Сафо печатали? А Иисуса Христа печатали?»
Между тем на конвенты ездят те, кому требуется научиться писать. Бунтари и искатели, простихосспаде. Вы уж меня извините, дорогие, но что вы там собираетесь искать и чего добиваетесь от писателя, который сам пишет, как считает нужным — и вам того же желает? Вы почитайте биографии писательские: кто из действительно стоящих прочтения писателей не угробил свою жизнь на поиск и формирование того, что вы мечтаете получить за свои пятнадцать штук деревянных в течение семинара?
Желание нагрести в свои крошечные мозги знаний, как хомяк гребет зерно в защечные мешки, поражает своей простотой и наглостью. Пресловутый аффтар идейки заговора мэтров пыхтел, что их, МТАшек, писатели от корки до корки не разбирали, а так, поговорили о том, что им понравилось/не понравилось, указали навскидку по паре ляпов в каждом разбираемом опусе, упомянули про необходимость орфографии и пунктуации в литературном произведении, и всё! И всё!
Никаких, жалуется МТА, конструктивных замечаний, то есть:
а) инструкции, как надо переписать данную херню, чтобы она перестала быть херней, что, фактически, является работой соавтора или бета-ридера;
б) разбора всех багов пресловутой херни, как если бы известный писатель нанимался данному аффтару в бесплатные корректоры и редакторы;
в) а главное, никакого промоушена тем опусам, которые натащили господа малограмотные, малоталантливые и неспособные самостоятельно творчески расти младоаффтары.
По поводу последнего повторю: промоушен неизвестно кого выйдет рекомендателю боком. Мало того, что издатель поиздержался, никого не раскручивает, издает исключительно вал, неразличимую писевомассу — за своего протеже покровитель головой отвечает. А что про того МТА известно? Уверен ли мэтр, что младоаффтор поправит свой опус, доведет до ума, учтет замечания, эт цетера, эт цетера? Как можно быть в этом уверенным, коли от одной мысли о редактуре у МТАшечки дрогнули поджилочки и его стошнило теорией заговора мэтров?
Что же касаемо редакторского разбора с объяснением, что и как надо изменить, с указанием и разъяснением всех ошибок — да легче заново написать шнягу по корявому младоаффтарскому сюжету, чем объяснять ее сопротивляющемуся автору, чем она плоха. Вы понимаете, какой это унылый, бесполезный труд — пофразный, пословный разбор корявописева полуграмотного МТА? За подобными упражнениями для своего ЧСВ поступайте в Литературный, где две пары подряд вся группа топчется по вашим рассказам. Или хотя бы в литературный клуб, где люди регулярно пишут рассказы, а потом продирают их всей компанией, с песочком и другими абразивами.
Не знаю, как кому, а мне вот это все, включая Лит, кажется занятием бесполезным до изумления. А все потому, что у нас отняли главный инструмент развития литературы: систему оценки текста. Без умения оценивать текст к кому бы вы ни обращались, получите лишь пресловутое «понра-не понра». Тем паче, что разбирать в большинстве младоопусов абсолютно нечего. Это я вам как человек, способный разобрать что угодно (включая омегаверс), говорю. Выискать в аморфном, шаблонном, глупом тексте нечто, что не разваливается в руках при анализе, довольно трудно. Да и нужно ли оно приличному человеку писателю, вытащенному на конвент?
С исчезновением системы оценки текста пропала и цель его создания. Ну как вам, племя вы младое, незнакомое, дать понять, что литература — не средство вас развлечь и предоставить вам, дебилам, «творческий досуг», выгодно отличающийся от досуга ужратого и укуренного?
Хороший писатель знает, сколько сил выпьет у него книга. Сколько он будет метаться в поисках идеи, сколько нервов положит на споры с самим собой — а ведь будут еще и споры с издателем! Таких ханжей и имбецилов вы и среди своих престарелых тетушек не найдете, даже если вы племянник Мизулиной. Вам будут предъявлены глупейшие требования насчет национальной принадлежности и сексуальной ориентации персонажей, маркетологи принесут в грязных лапках не менее грязные, но якобы актуальные идейки, от вас потребуют вписать в текст названия каких-то фирмочек, выпускающих всякое дерьмо, не имеющее никакого отношения к сеттингу, вам предложат сократить текст на треть, потом увеличить на четверть, потом поменять название, потом вписать в текст единорога/русалку/кровавое убийство, потому что художник, мразь пьяная, что-то по ходу не так понял…
О да, МТА на все на это готов, не сомневайтесь. У издателя он что хотите проглотит, уж извините за прямоту. Зато от писателя не готов выслушать и самых очевидных претензий. Хотя претензии всегда одни и те же — и я могу их перечислить навскидку.
1. Поднимайте грамотность, поднимайте, черт бы вас побрал, МТА. И хорош уже строить из себя обиженного старшеклассника, которому русичка поставила кол за изложение — причем заслуженно. Да, вы не в школе, вам оценок не ставят, вы уже выросли и бла-бла-бла. Вот и будьте добры натянуться на тот уровень если не образованности, то хотя бы грамотности, который должен быть у взрослого человека.
2. Проверяйте незнакомые слова не по своим смутным воспоминаниям, а по словарям. И самые образованные из нас проверяют и не стыдятся, вот и нечего кочевряжиться. А то прошлогодние крошки, обнаруженные в кельнерах, вызывают у пойманных на идиотских ляпах МТА вместо благодарности за выловленный баг истерические припадки. И что, вы думаете, эти придурки исправляются, когда им говоришь: ты, придурок, соображаешь, что пишешь? Ага, переправить прислугу на угольщика — вот все, на что вас хватает.
3. Помните, с вашей фабулой-композицией-евфонией никто возиться не станет, даже редактор — поправит как здесь принято, да и с плеч долой ваш текстик и вас заодно. Объяснять, в чем именно заключается ошибка, некому и некогда. Так что хватит уже требовать, чтобы редакторы и критики стали по совместительству вашими репетиторами. Если вам указали на определенную ошибку, значит, вы ее делаете постоянно. Ищите аналогичные и искореняйте. Глядишь, и научитесь не делать подобных ошибок. Самообучение — то, чем человек отличается от железа.
4. Не бросайте сюжетные линии как попало, это вам не новогодняя елка в майские праздники. Коли уж заинтересовали читателя чьей-то судьбой — следите за объектом. Найдите ему место хотя бы в эпилоге, если связать с главной линией не получается. Если персонаж надоел, не надо убивать его по-глупому, не уподобляйтесь Джорджу Мартину, которому насрать на героев, поскольку его истинные герои — государственные образования. В жизни и не то бывает, многообещающая жизнь идет аредом из-за нелепой случайности — но тут вам не жизнь, а искусство, где все обязано обрести смысл, даже мнимо несуразное.
5. Не сливайте финал. Даже весьма прилично написанная вещь с полудохлым, кое-как слепленным финалом не стоит ни гроша: разочарование от такой концовки перекроет хорошее впечатление от всех ваших литературных находок. Вам лень? Вы устали? У вас головушка бо-бо? Откладывайте книгу. Лучше ей вылежаться несколько месяцев (а то и лет) или вовсе раствориться в нетях, чем вы угробите ее финалом на отъебись. Не пытайтесь повернуть систему писательских ценностей так, чтобы дедлайн стал важнее книги, — разбогатеть на писательстве уже не получится, а литературный дар вы свой проебете.
Увы, младоаффтар, решив, что станет писателем после первого же «крупного произведения», начинает не с поиска себя в искусстве и не с исправления ошибок. Он начинает искать, кому бы присунуть свое творЕчество. Особенно прекрасно, когда чем-то таким занимаются люди на четвертом, пятом десятке. Им говоришь: постыдились бы в своем возрасте вести себя, словно липучий подросток, не вписавшийся в социальную иерархию! — а они в ответ начинают вести себя еще инфантильнее, в духе тринадцатилеток.
